30 июня 2023

Интервью руководителя Роснедр Евгения Петрова информационному агентству «Прайм»

Интервью руководителя Роснедр Евгения Петрова информационному агентству «Прайм»

Агентство экономической информации «Прайм»

Россия обладает запасами практически любых видов сырья, но некоторые из них являются дефицитными, поскольку практически не добываются в нашей стране. Глава Роснедр Евгений Петров в интервью агентству "Прайм" на полях ПМЭФ рассказал, почему нерентабельна разработка месторождений дефицитных металлов и как государство намерено стимулировать недропользователей ею заниматься. Беседовала Елена Савинова

- Евгений Игнатьевич, вы говорили в январе, что Роснедра планируют расширить федеральный проект "Геология: Возрождение легенды" и на дефицитные металлы. Сейчас в его рамках идет работа только над высоколиквидными полезными ископаемыми, такими как нефть, газ, золото, серебро, марганец, титан и другими. Какие металлы должны быть включены в этот проект в первую очередь?

— Наша страна по ряду видов полезных ископаемых зависит от внешних закупок: например, по литию, плавиковому шпату, титану, ниобию и марганцевым рудам. Роснедра как раз сейчас активно занимаются сокращением зависимости российской экономики от импорта дефицитных металлов, в том числе в рамках соответствующего поручения президента в июне прошлого года.

К сожалению, определенные виды полезных ископаемых уже исторически, десятилетиями, импортируются в страну. Но начали завозиться они не из-за отсутствия ресурсной базы, она у нас есть, а потому, что наши месторождения было нерентабельно разрабатывать в силу низких концентраций полезных ископаемых и сложностей с инфраструктурой и логистикой.

Первый этап «Геология: возрождение легенды» заканчивается в 2024 году. И сейчас мы, чтобы продвинуться в снижении зависимости от импорта, готовим второй этап, который начнется с 2025 года. Все объекты геологоразведки будут сфокусированы на дефицитной группе полезных ископаемых, которые сегодня не полностью удовлетворяют российскую промышленность.

- Что чтобы вы делаете, чтобы запустить второй этап проекта?

— За последние полтора года была проведена полная переоценка по ста месторождениям стратегических дефицитных полезных ископаемых. Мы с текущими недропользователями смогли сформулировать, что им мешает перейти к добыче или к более глубокой переработке сырья внутри страны.

С Минпромторгом сейчас прорабатываем меры поддержки для этих компаний. По нераспределенному фонду месторождений посчитали экономику и сейчас пониманием, что необходимо для успешности аукционов на них.

Важно отметить, что мы даем достаточно демократичный доступ к российским недрам, не вводим критериев и ограничений для недропользователей, готовых заниматься освоением месторождений дефицитных видов сырья. При подготовке аукциона принимаются заявки как от действующих крупных компаний, давно ведущих разработку таких месторождений, так и «новичков» в этой отрасли.

- А о чем просят сами недропользователи?

— Как правило, все упирается в инфраструктуру, потому что эти месторождения достаточно удаленные, а также в энергетику. Та же добыча руд в силу большого логистического плеча требует переработки на месте. И тут встает вопрос доступности электроэнергии и ее цены, которая здесь приоритетна.

Мы видим успешный пример "Росатома", который сейчас активно продвигает идеологию мобильных атомных реакторов. Уже развивается несколько кластеров, где они будут работать, и это дает мощный толчок для действующего производства и нераспределенного фонда вокруг.

- Как вы считаете, какие металлы, которые закупались, мы сможем полностью добывать сами в ближайшие 2-3 года?

— В России в тех или иных объемах добываются практически все из импортируемых видов сырья. Исключением можно назвать, пожалуй, только марганец и литий, которые в последние годы в стране не добываются, а нужды промышленности полностью удовлетворяются импортным сырьем.

Сложившаяся ситуация может измениться в ближайшие, как вы сказали, 2-3 года. Именно в этот период начнется промышленная добыча лития на Полмостундровском месторождении, лицензия на которое была выдана в начале этого года. В этот же период мы ожидаем начало добычи лития на Завитинском месторождении, и на Ковыктинском газоконденсатном месторождении, в случае успешного внедрения промышленной технологии добычи лития из подтоварных вод.

Что касается остальных импортозависимых стратегических металлов: урана, марганца, титана, хрома, то здесь надо сказать, что это процесс не быстрый. Со своей стороны мы делаем все возможное для ускорения процесса. В ближайшее время планируем проведение аукционов на месторождения марганцевых и хромовых руд, вольфрама, молибдена, титана, урана, а также редких и редкоземельных металлов.

- В конце прошлого года и в первой половине текущего на аукционы уже активно выставляются крупные месторождения металлов, в частности, Баянкольское месторождение со стратегическими галлием и рубидием в Туве, Мазуевское месторождение стронция и другие. Однако они не находят своих покупателей. Считаете ли вы это проблемой?

— Это не то, чтобы проблема, но крупные месторождения действительно трудно лицензируются. Многие компании, с кем мы общаемся, и кто потенциально может быть заинтересован в развитии этих месторождений, достаточно узкоспециализированные. И они часто ссылаются на очень высокий стартовый платеж, но сама начальная цена обусловлена масштабностью запасов.

Также затрудняет лицензирование крупных месторождений ряд таких факторов как рынок сбыта готовой продукции и логистические сложности.

Баянкольское месторождение на самом деле является месторождением алюминиевого сырья, галлий и рубидий — попутные компоненты. При этом единственный потребитель продукции, которая может быть получена при отработке месторождения, — Ачинский глиноземный комбинат. На сегодняшний день у него проблем с сырьевым обеспечением нет. Он уже себя обеспечил ресурсной базой на 60 лет, поэтому Баянкольское месторождение пока остается резервным.

Мазуевское месторождение стронция располагается в Пермском крае. С точки зрения инфраструктуры и промышленного потенциала этого региона, казалось бы, все очень хорошо. Но, согласно экономической оценке этого объекта, для организации рентабельного производства здесь необходимо производить более 18,5 тысячи тонн сульфата стронция в год. А внутреннее потребление соединений стронция сейчас составляет порядка 600 тонн. Как вы видите, цифры несопоставимые.

- Если вернуться к литию, "Выгон Консалтинг" считает, что его экспорт из России покроет 15% мирового спроса. Вы согласны с ним? Насколько это вообще нужно нашей стране и мировому рынку?

 

— Россия является неотъемлемой частью мирового энергетического рынка в части минерально-сырьевой базы. Мы видим, что в рамках энергетического перехода и климатической повести, в любом случае, идет перераспределение по востребованности минерального сырья в сторону батарейной группы металлов. В частности, лития и всего, что связано с медью. И наша страна обязана быть игроком на мировом рынке, тем более что мы, еще раз повторюсь, обладаем большой ресурсной базой для этого.

По поводу 15% к 2040 году. Сейчас сложно делать прогнозы. Мы продолжаем наблюдать, как у коллег, в частности, "Росатома" и "Норникеля", которые недавно получили первые месторождения лития в Мурманской области, будет все развиваться, когда они закончат доразведку и перейдут к опытно-промышленной добыче. Но нам бы всем хотелось, чтобы первые проекты были конечно же направлены на развитие нашей промышленности. Безусловно, если будут формироваться какие-то излишки, нужно выходить на экспорт.

- Наша экономика, несмотря на мировой интерес к возобновляемой энергетике, все еще ощутимо зависит от газовой отрасли, наряду с нефтяной. И «Новатэк», и ЯНАО неоднократно просили поддержать разработку трудноизвлекаемых запасов газа в Надым-Пур-Тазовском районе. «Новатэку» это помогло бы высвободить сырье под производство СПГ, что очень важно в условиях сокращения трубопроводных поставок газа. Рассматривает ли ведомство предложение «Новатэка»? Вы поддерживаете его?

— Роснедра уже провели инвентаризацию месторождений и залежей распределенного и нераспределенного фонда недр, содержащих запасы природного газа. Не с точки зрения ТрИЗ, а в части именно экономической эффективности освоения этих запасов, в том числе и тех, которые сейчас не разрабатываются.

Начальные запасы свободного газа распределенного и нераспределенного фонда недр ЯНАО на 153 месторождениях составляют 56,5 триллиона кубометров.

Мы оценили, что высоким ресурсным потенциалом, за счет которого в короткие сроки можно запустить новые газовые промыслы, обладают северные территории ЯНАО — это полуострова Ямал и Гыдан и ближайшие к суше шельфовые месторождения. На этих территориях содержится 23 триллиона кубометров запасов газа.

Наша задача, чтобы вовлекались не только запасы сеноманского комплекса, но и более нижележащие горизонты — ачимовские и юрские отложения. Но их разработка требует новых технологий и инновационных подходов к добыче. Это происходит в связи с большими глубинами залеганиями, более 3,5 километров, ухудшенными фильтрационно-емкостными свойствами коллекторов, наличием зон аномально высокого пластового давления. Еще в этих отложениях более "жирный" конденсат, чем в сеноманских. И он требует более сложной системы подготовки, переработки и транспортировки.

В целом же, мы поддерживаем включение в перечень ТрИЗ юрских и ачимовских отложений, чтобы они вовлекались в активную разработку. И работа в этом направлении сейчас ведется, наш институт ВНИГНИ с "Газпромом" и "Новатэком" прорабатывают критерии внесения определенных категорий газа в перечень.

- Эта идея с включением в ТрИЗ нетрадиционных запасов газа уже не первый год обсуждается. Почему так долго идет эта работа?

— Потому что ТрИЗ — это все же больше экономический параметр, завязанный на наличии технологий, которые делают добычу рентабельной. Россия обладает достаточно большой ресурсной базой по свободному газу, поэтому до какого-то периода времени бизнесу пока это могло быть не очень интересно. Но мы в любом случае понимаем, что в развитых добычных регионах с уже готовой инфраструктурой когда-то запасы свободного газа будут истощаться, и нам нужно смотреть на перспективу разработки более глубоко лежащих запасов.

- Но включение в ТрИЗ еще не гарантирует, что Минфин РФ им предоставит какие-то льготы?

— Нет, абсолютно. Поэтому нужно проводить детальное изучение конкретных участков, подготавливать нормальные финансово-экономические обоснования и уже потом смотреть, по какой причине разработка является нерентабельной. Возможно, требуются вовсе не финансовые механизмы стимулирования, а помощь с технологиями и доступностью инфраструктуры, например.

- С началом санкций мы ускорили развитие по импортозависимым видам минерального сырья, поскольку нам стало необходимо обеспечивать ими свои производства. При этом, основное экспортное сырье, в частности, нефть и газ, оказалось под санкциями. В этом контексте, отмечаете ли вы снижение темпов геологоразведки в этом году по углеводородам?

— Пока ни одна компания не снижала объемов геологоразведки, что по нефтяной части, что по твердым полезным ископаемым. Остаются на уровне прошлого года. По 2023 году инвестиции в геологоразведку по ТПИ, как прогнозируется, могут вырасти на 25%, или на 15,8 миллиарда рублей от затрат 2022 года. Тут важно, чтобы не только объемы финансирования сохранялись, но и, самое главное, объемы работ, так как компании уходят в более сложные регионы, где геологоразведка может быть дороже. Но пока объемы работ сохраняются, а дальше — время покажет.

вернуться к разделу